АЛЕКСАНДР МАЛЬКЕВИЧ: «ГЛАВНАЯ ПРИЧИНА - ЛЮДИ»

Он прошел путь от молодого корреспондента до одного из самых узнаваемых голосов российской информационной политики. Более 30 лет в журналистике на различных платформах — от печати и радио до телевидения и Rutube.

В интервью «Первичке» Александр Малькевич рассказывает, почему пошел в политику, как совмещает депутатскую работу с журналистикой и зачем отправился в зону СВО. Говорит о фейковых «ветеранах», о том, почему России нужно современное Совинформбюро, и о том, как информационная война меняет медиа.

МЕДИЙНОСТЬ ПОЗВОЛЯЕТ ПОДСВЕЧИВАТЬ ВАЖНЫЕ РЕШЕНИЯ

Если вбить ваши ФИО в поиск, то сразу находится большое количество информации. И ваш, условно, послужной список. Как бы вы себя охарактеризовали? Журналист? Общественник? Политик? Блогер?

— Я называю себя журналистом и общественным деятелем. В журналистике уже более 30 лет. В этом плане я счастливый человек — у меня трудовой стаж совпадает с творческим и профессиональным. Это все одно и то же. Я начал работать журналистом и почти не прекращал. Я всегда считал себя неравнодушным человеком и боролся за то, что считал правильным, во что верил, — используя те инструменты, которые у меня были, и те трибуны, которые у меня были.

Вы впервые стали депутатом в 2004 году, когда были избраны сразу в два муниципальных совета Санкт-Петербурга. Чем запомнился вам этот первый опыт депутатской работы и чему он вас научил?

— На самом деле депутатом я впервые стал в 2000 году. Был избран тогда в муниципальный совет округа, где жил. А позже, в 2004-м, я туда переизбрался. Это муниципальное образование Звездное в Московском районе Санкт-Петербурга.

А за два месяца до этого прошли выборы в Калининском районе — и я тоже там победил. Так получилось, что стал депутатом сразу двух муниципальных советов. Это была довольно редкая ситуация.

Я всегда считал, что абсолютно непонятно, зачем потом в Государственной Думе приняли закон, который запрещает быть депутатом в двух муниципалитетах одного субъекта Федерации. Это же неоплачиваемая работа, общественная нагрузка. Если тебя избрали, если есть силы и время, если ты не пропускаешь заседания — почему нельзя? Это ограничение прав человека, избранного народом.

Я научился работать в команде, договариваться, вести диалог даже с теми, у кого совершенно противоположные взгляды. И я горд тем, что в своем первом созыве выполнил главное обещание: добился включения большого двора в адресную программу. Сделали асфальтирование, появились детские площадки — благоустроили огромный двор, который объединял несколько домов.

В Партии вы также с 2004 года. Что тогда в Санкт-Петербурге представляла собой «Единая Россия»?

— Я вступил в Партию в 2004-м. И рад, что с теми людьми, с которыми я тогда познакомился, продолжаю общаться. Это крепкие, надежные связи. Например, с Виталием Милоновым мы знакомы много лет. Сейчас фактически работаем в связке — у нас много пересечений по районам: я представляю Кировский район в Законодательном Собрании, он — часть этого же района в Государственной Думе.

С Денисом Кравченко мы в те годы тоже много работали. Блестящий депутат. Александр Тетердинко — депутат Думы от Красносельского района, мы с ним пересекались в муниципальной сфере. Сергей Боярский в то время руководил телеканалом «Санкт-Петербург», который я потом возглавил. Получается, что судьбы многих партийцев переплелись. И здорово, что единороссы не теряют друг друга. Это важно.

Что дает депутатство человеку из медиа? Почему пошли дальше — в Законодательное Собрание Санкт-Петербурга?

— Я бы чуть иначе сформулировал: эти инструменты — медийность и депутатство — дополняют друг друга. Я достаточно узнаваемый ньюсмейкер, умею выстраивать коммуникацию. Но депутатство дает больше возможностей помогать людям — через официальные механизмы, через правовое поле, через депутатские запросы. А медийность позволяет подсвечивать важные темы, решения или законопроекты.

В Законодательное Собрание Санкт-Петербурга я был избран в сентябре 2024 года — на довыборах. Люди предложили, поддержали. Я полушутя говорю: мой главный избиратель — морпех. Тот самый водитель, с которым мы два года работали вместе в зоне СВО — в наших исторических регионах. Мы пережили такие истории! Не обо всем можно рассказывать. И он одним из первых сказал: «Сан Саныч, вы должны идти. У вас столько идей, столько энергии».

Мы тогда часто обсуждали несовершенство законодательства, несправедливости, пробелы. И вот выяснилось: депутат от одного округа сложил полномочия досрочно. А в ходе праймериз стало понятно, что в Ульянке, в этом районе, живет много моих знакомых, тех, кто меня знает и поддерживает. Так все и сложилось.

Мой главный избиратель — морпех. Тот самый водитель, с которым мы два года работали вместе в зоне СВО — в наших исторических регионах.

С сентября 2024 года вы — депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга. Какие инициативы уже выдвинули или поддержали? В частности, идея запретить фальшивые награды — почему она важна? Насколько проблема распространена?

— Да, я действительно выступил с такой инициативой. Причем речь не о муляжах наград, а именно о фейках. Копия — это другое. Человек может быть награжден орденом и купить копию, чтобы носить ее на разной форме. Но вот когда люди, не служившие вообще или совсем чуть-чуть, покупают себе какие-то цацки с бодрыми названиями «За отвагу в СВО», со значками Z и начинают косить под ветеранов — это страшно.

И это распространенная проблема. О ней стесняются говорить. Но чего стесняться? Я на мероприятиях лично видел таких — и не раз. Я называю их «современные дети лейтенанта Шмидта».

Люди с купленными наградами, которые проводят «уроки мужества», получают льготы, рассказывают якобы о своем боевом прошлом — а сами с фронтом не связаны. Некоторые вообще сдернули с военной службы, были «пятисотыми», как их называют. Но уже получили статус ветеранов боевых действий и ходят, изображают героев.

А что будет, когда СВО закончится? Представьте: особенно в отдаленных регионах такие персонажи начнут просто все заполонять. А на «уроках мужества» будут цитировать публикации знаменитых военкоров, рассказывать про якобы ими пережитое потрясение. Это дискредитация армии, настоящих бойцов. Это нужно остановить.

Я вспоминаю рассказ Юрия Полякова «Ветераныч», написанный еще в 1986 году. Там все было сказано. После Великой Отечественной таких пресекали. А сейчас, к сожалению, пока нет.

Какие проблемы больше всего волнуют жителей Санкт-Петербурга сегодня? С какими вопросами чаще всего обращаются?

— Жители ко мне обращаются не только как к депутату. Я ведь еще единственный региональный парламентарий в стране, кто входит в Совет по правам человека при Президенте. Поэтому обращаются и по правозащитным темам, и по вопросам, связанным со специальной военной операцией.

Много обращений — о помощи бойцам и их семьям. О поддержке людей, живущих в наших исторических регионах. По гуманитарной тематике. Задач много.

Вы являетесь секретарем первичного отделения Партии. Какие задачи и функции входят в вашу работу на этой должности? За что несете ответственность?

— Первичное отделение — фундамент Партии. Именно здесь, на местном уровне, мы ведем прямой диалог и с однопартийцами, и с гражданами.

Мы планируем и проводим ежеквартальные собрания отделения, организуем участие в федеральных, региональных и местных акциях «Единой России». Реализуем партийные проекты — «Новая школа», «Городская среда», «Безопасные дороги». Параллельно развиваем и собственные инициативы: «Улицы героев», «Осторожно, мошенники». Многое делаем для патриотического воспитания и сохранения исторической памяти в районе.

Важное направление — партийная мобилизация и кадровое вовлечение. Мы активно ведем набор сторонников, а затем членов Партии среди жителей МО «Ульянка». Привлекаем в первую очередь собственным примером. В ближайшее время у нас — встречи с трудовыми коллективами крупного предприятия и образовательных организаций района.

Могу уверенно говорить об эффективности работы нашего отделения № 782: все 14 человек в составе активны, вовлечены и готовы работать, проявлять себя в спорте, творчестве и в общественной деятельности.

Как выстраивается работа с членами Партии и сторонниками на уровне первичной ячейки?

— Работа строится на принципах открытости и ориентированности на качество. Мы регулярно проводим собрания, где обсуждаем результаты, разрабатываем планы и принимаем инициативы каждого. Иногда мероприятия рождаются стихийно, но именно такие акции становятся самыми заметными. Недавно мы провели акцию «Лучший друг» — собирали помощь для приютов кошек и собак. Сейчас идет «Собери ребенка в школу» — сбор канцелярии для детей из семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации.

Я стараюсь, чтобы каждый член и сторонник Партии чувствовал себя частью сплоченной команды, которая работает и на благо страны, и ради качества жизни здесь, в нашем Кировском районе.

Я действительно стою на патриотической, государственнической позиции. Я убежден, что нам уже давно нужна государственная идеология. И она должна быть закреплена в Конституции.

НАМ НУЖНО СОВИНФОРМБЮРО

Вы работали на различных медийных платформах — печать, радио, телевидение, интернет. Какие форматы и площадки считаете самыми эффективными сегодня? Почему?

— Знаете, все работает в комплексе. Да, я пробовал все: печатные издания, радио, телевидение, интернет — и везде есть свой эффект. У современных газет неплохие социальные сети, у радио — тоже. Телевидение... Главное — чтобы был качественный, интересный, глубокий контент.

Я стараюсь говорить о том, что не оставляет людей равнодушными. И развиваю собственные каналы, включая Rutube. Человек должен получать информацию там, где ему удобно.

Вас нередко называют идеологом проправительственной информационной политики, в открытых источниках — «российским пропагандистом». Вы подчеркиваете патриотизм и необходимость консолидации. Как вы формулируете свои принципы в отношении государственной информационной политики? Какова роль медиа в формировании национальной идентичности и патриотизма сегодня?

— Что такое «российский пропагандист»? Так меня называют враги. Они пытаются придать этому слову странную эмоциональную окраску. А я действительно стою на патриотической, государственнической позиции. Я убежден, что нам уже давно нужна государственная идеология. И она должна быть закреплена в Конституции. Нужна реальная государственная информационная политика. И СМИ должны работать в этом направлении — системно, глубоко. Тем более что коллективный Запад ведет с нами полноценную информационную войну.

Нам нужно Совинформбюро. Как в годы Великой Отечественной войны. Почему меня так трогает фигура Александра Щербакова? Потому что он его возглавлял. Я даже писал письма в Мосгордуму и Госдуму, Петру Толстому — с вопросом: почему в Москве до сих пор нет улицы или сквера его имени? Человек не просто руководил Совинформбюро — он с 1938-го
по 1945-й возглавлял и Москву, и область. А пока — только мемориальная доска на доме. Это несправедливо. Это вопрос про национальную идентичность, патриотизм. Хрущев вымарал имя Щербакова, и до сих пор современная Москва почему-то историческую справедливость не восстановила.

Кстати, у нас был неплохой аналог Совинформбюро в ковидные времена — ИЦК, информационный центр по коронавирусу. Были брифинги по несколько штук в день, слаженная работа, продвижение государственной информационной политики. Сейчас этого не хватает.

Многие стесняются слова «пропаганда», его часто употребляют с негативным подтекстом. Как вы к нему относитесь?

— Стесняются этого слова только трусы и предатели. Что плохого в слове «пропаганда»? У нас есть устойчивое словосочетание «пропаганда здорового образа жизни». И это считается нормальным. А как насчет «пропаганды семейных ценностей»? Или «пропаганды достижений науки, культуры, техники»?

Все дело в том, что много лет шла системная работа врагов — по дискредитации самого понятия. С грустным юмором скажу: нам пытались запретить ковырять в носу люди, которые сами этим занимались.

Они насмехались над всем, выдумали слово «победобесие», смеялись, что люди носили флаги. И эти же люди восторгались американцами, которые вывешивают свой флаг по поводу и без.

Можно ли выиграть информационную войну — или это война без конца?

— Победить в информационной войне сложно. Новые технологии, новые приемы, площадки — все меняется. Мы должны быть креативными, интересными, уметь стоять за свою правду. Речь ведь не только об интеллектуальном или историческом суверенитете, но и о технологическом. Почему я так зацепился за «Википедию»? Потому что это одно из основных орудий информационной войны против нас. Туда вкидывают враждебные нарративы.

ТЕ, О КОМ ХОЧЕТСЯ КРИЧАТЬ

В последнее время вы активно работали в Донецкой Народной Республике и других новых субъектах России. Что побудило вас поехать туда и включиться в работу на местах? Каких целей вы хотели достичь — гуманитарной помощью, организацией мероприятий, созданием СМИ?

— Я поехал в наши исторические регионы в июне 2022 года. И главная причина — люди. Потрясающие люди, с которыми я там познакомился, пообщался, поработал. Ради них я оставил теплый кабинет генерального директора телеканала «Санкт-Петербург» и полностью ушел в работу на местах.

Моя задача была помочь тем, что я умею и могу, хорошим русским людям, которые там живут и сражаются. Помочь тем, что у меня получается: создавать информационные и гуманитарные проекты. Все, что я делал, — это про помощь. Помощь людям, которые каждый день совершают подвиг: строят мирную жизнь под обстрелами.

Насколько сложными были условия и обстановка для вашей деятельности? С какими трудностями пришлось столкнуться?

— Там сплошные трудности. В Донецке не было воды. Почти везде перебои со светом, связью, интернетом. Обстрелы. Я научился жить с зашторенными окнами, находить растяжки, уходить от диверсионных групп. Стал специалистом по эвакуации — хотя никому не желаю такого опыта. Трижды оказывался в критических ситуациях и остался жив.

Эта работа позволила мне многое переосмыслить. Понять, что на самом деле важно. Научился радоваться сегодняшнему дню. Научился ценить жизнь — здесь и сейчас.

Какую роль, на ваш взгляд, играет поэзия в современном обществе? Способно ли стихотворение повлиять на настроение людей или обратить внимание на важную проблему?

— Нам, конечно, нужны стихи. Нам нужны художественные произведения о том, что происходит здесь и сейчас. Да, появился такой термин — «Z-поэзия». Мне очень нравится творчество Анны Ревякиной и Анны Долгаревой. Я с ними хорошо знаком, дружу, организовывал мероприятия. Я рад, что Сергей Галанин написал песни на их стихи. Владимир Скобцов, донецкий поэт, тоже прекрасный. Он пишет стихи, и на них тоже написаны песни. Но этого, на мой взгляд, все равно мало. Мало того, что есть. Да, выходят сборники этой поэзии, но этого недостаточно.

Возвращаясь к теме государственной информационной политики: у нас ведь нет постоянных рубрик, программ с такими песнями, стихами. А ведь есть отличные группы — «Зверобой», «Куба», «Джанго» Алексея Поддубного. Я в свое время начал в соцсетях систематизировать и публиковать песни, связанные со специальной военной операцией. Без малого 500 песен, представляете? Там и «333», и группа «Катюша», и Юлия Чичерина, и Аким Апачев. Но кто может взять и собрать хотя бы один альбом из двадцати таких песен? Единицы. Потому что это надо системно продвигать, этим нужно заниматься, раскручивать. Надеюсь, у меня появится такая возможность.

При вашем участии в сжатые сроки были запущены новые каналы на этих территориях — например, запорожский канал «За!ТВ», херсонский «Таврия», проект «Мариуполь-24». Вы называли свою работу волонтерской помощью местным журналистам и подчеркивали, что не руководите ими напрямую. Расскажите, как шло создание этих СМИ в условиях разрушенной инфраструктуры и боевых действий?

— Если рассказывать, как я работал, это на несколько книг. И я, собственно, начал писать. В сентябре должна выйти моя книга в издательстве «Эксмо» — только про 2022 год и только про Херсонскую область. Там все: как мы создавали телеканал «Таврия», как строили кафедру журналистики в Херсонском госуниверситете. Про удивительных людей, с которыми я там повстречался. К сожалению, многих уже нет. Кто-то погиб, кто-то выжил, но остался с ранениями. А еще были Запорожская область, Харьковская. Донецкая и Луганская народные республики. Очень много общался с бойцами — и продолжаю это делать. Надеюсь, хватит сил продолжить писать эти книги.

Второе — я пишу стихи. Например, вместе с Романом Рыкаловым, лидером рок-группы «Еще», мы написали песню «Сделано под обстрелами». Она скоро будет записана. С поэтессой Еленой Кулешовой мы тоже написали несколько стихотворений. Одно из них — «Без бронежилетов» — превратилось в песню. Текст наш с Еленой, музыку сочинил Роман. Мы с ним ее исполняли уже несколько раз.

Стихи я, кстати, начал писать еще в школе. Конечно, сначала это была любовная лирика. Уже потом занялся переводами — стихов и песен Джима Моррисона из группы The Doors. Некоторые из них даже публиковались.

Откуда черпаете образы и настроения для своих стихотворений сегодня?

— За эти более чем три года в зоне СВО я узнал уже не сотни — тысячи историй. И это не абстрактные сюжеты — это живые, конкретные люди. Удивительные, потрясающие. Те, о ком хочется кричать, чтобы вся страна знала, какие они крутые. Какие они настоящие. Они делают нас лучше. Меня — точно.

Начал писать и художественные рассказы. Все — о том, что видел сам. Реальные истории. Уже написал три рассказа, еще шесть-семь — в черновиках. Так что скоро вы увидите писателя Малькевича. Хочу написать пьесу. У меня есть наброски сценариев — фильма и сериала. Тоже про то, что я видел, что пережил в зоне специальной военной операции.

Я в свое время начал в соцсетях систематизировать и публиковать песни, связанные со специальной военной операцией. Без малого 500 песен, представляете?

Какую роль, на ваш взгляд, играет поэзия в современном обществе? Способно ли стихотворение повлиять на настроение людей или обратить внимание на важную проблему?

— Нам, конечно, нужны стихи. Нам нужны художественные произведения о том, что происходит здесь и сейчас. Да, появился такой термин — «Z-поэзия». Мне очень нравится творчество Анны Ревякиной и Анны Долгаревой. Я с ними хорошо знаком, дружу, организовывал мероприятия. Я рад, что Сергей Галанин написал песни на их стихи. Владимир Скобцов, донецкий поэт, тоже прекрасный. Он пишет стихи, и на них тоже написаны песни. Но этого, на мой взгляд, все равно мало. Мало того, что есть. Да, выходят сборники этой поэзии, но этого недостаточно.

Возвращаясь к теме государственной информационной политики: у нас ведь нет постоянных рубрик, программ с такими песнями, стихами. А ведь есть отличные группы — «Зверобой», «Куба», «Джанго» Алексея Поддубного. Я в свое время начал в соцсетях систематизировать и публиковать песни, связанные со специальной военной операцией. Без малого 500 песен, представляете? Там и «333», и группа «Катюша», и Юлия Чичерина, и Аким Апачев. Но кто может взять и собрать хотя бы один альбом из двадцати таких песен? Единицы. Потому что это надо системно продвигать, этим нужно заниматься, раскручивать. Надеюсь, у меня появится такая возможность.